Откровения Пушкина или мистификация Армалинского?

Преамбула.
....Раскрываю книгу и... сцена за сценой откровенные описания сексуальных оргий и бесконечных совокуплений, причём описываемые теми словами, которые в литературе, да и в обычной жизни, считаются нецезурными, то есть оскорбительными, ругательными, ненормативными. Лично я не приемлю использование такой лексики (во всяком случае в таком объёме и в литературном произведении) и читать книгу не стала, причислив её к работе порнографической, не имеющей для меня ни малейшего интереса. Таким образом поступив, как делают сотни людей, легко выносящих приговор кому-то или чему-то, не зная о чём речь, лишь по поверхностному осмотру или взгляду со стороны. Вспомнилось правило совкового общества – пригвождать, не читая. А что? Откровенные сцены и использование при этом матерных слов - неужели недостаточно, чтобы штампануть на книгу звание порнографической? С таким приговором книга пролежала полтора года. 

И вот в сентябре мне становится известно, что французский театр Du Marais (Paris) объявил о премьере спектакля по сценарию, написанному по лежащей у меня книге «Тайные записки А.С.Пушкина». 
- Чёрт возьми, - подумала я. - Может, я что-то просмотрела? Не может быть, чтобы кто-то решил инсценировать порнографическое произведение, не имеющее внутреннего интереса. 
И я снова открыла обложку с красочным портретом гения русской поэзии.

Открывая первую страницу...
...читаю предисловие издателя, уже упоминаемого выше господина Армалинского. В нём он описывает историю того, как к нему попала дневниковая рукопись, якобы, написанная самим Александром Сергеевичем. Зашифрованные записки были расшифрованы неким Николаем Павловичем, который и передал их собирающемуся в эмиграцию Михаилу Армалинскому. Тот, в свою очередь обработал их и издал в Америке в 1986 году. С тех пор книга вышла в 24-х странах, соответственно переведённая на языки этих стран. 

Текст, предлагаемый читателю, предположительно написан самим Пушкиным. Но никто, разумеется, нас не смеет утверждать в этом с полной уверенностью. Также нельзя доказать и обратного – что записки, Пушкиным не писаны. Кто же написал всё-таки эту книгу? Пушкин ли, Армалинский, мифический Николай Павлович или господин Х.? (Кто бы ни написал, всё равно... кто у нас за всё отвечает? Правильно, Пушкин - так  говорится в русском фольклоре). Но если серьёзно, на эту тему можно спекулировать бесконечно долго. Однако, по словам издателя за двадцать лет, как книга издаётся, не поступило ни одного разоблачения ни от многочисленных потомков великого поэта, ни от специалистов-пушкинистов. Хотя о спорности подлинности текста, конечно, речь вели и не раз, называя издателя мистификатором (впрочем, нередко сопровждая это определение прилагательным талантливый). Но главное, в чём обвиняют Армалинского, так в опубликовании текста как такового (неважно действительно ли он является оригинальным дневником Пушкина или написан кем-то другим). То есть самой книге многие известные люди дают красный свет, даже не вдаваясь в суть и смысл текста, который отходит на второй план по сравнению с основным – опороченным портретом глянцевого поэта. Это, собственно, так типично для нашего человека. Ведь...

Секса в стране нет, а Пушкин – солнце русской поэзии...
... в нашем сознании на протяжении многих десятилетий вымарывалась тема интимных отношений и сексуальности как таковой – всё человеческое было нам чуждо. И уж тем более, тема этих самых отношений у вип-персон, то есть у персон «вери импортент» - важных, знаменитых, значимых, закрыта на все засовы. Будто эти персоны обладают лишь духом и душой, лишены тела и сопутствующих ему частей. Но все мы живые люди. Все хотим кушать и пить, спать и заниматься сексом. Даже самые одухотворённые. И самые идейные. Самые нравственные. И самые моральные. Из людей делаются какие-то картонные фигурки, не имеющие половых признаков. Вождь мирового пролетариата по мнению идеологов «жене говорил, что идёт к любовнице, любовнице, что - к жене, а сам бежал... в библиотеку». Ну, конечно, какие женщины? Он же только учился, учился и учился. Представить Ильича в койке с Надеждой Константиновной мало кому в голову приходило. Впрочем, возможно, Ильичу это тоже не приходило на ум. Но вот с Иннесой он точно обсуждал не только линию партии. Но если Ленин, как человек действительно упёртый в идею строительства благоденствующего государства, мог быть малосексуальным, отдавая весь свой задор партийному делу, то Пушкин... извините, человек творческий, написавший тонны стихов (и даже поэм) о любви, наполненных страстями и эмоциями, вряд ли писал всё это, фантазируя лишь под волнение огарка свечи. Такие выводы, думаю, приходят на ум любому нормальному человеку. И любого нормального человека не удивит знание того, что Пушкин не только солнце русской поэзии, гордость и гений, но вместе с этим и живой мужчина с присущиму ему страстями, порой выходящими за рамки приличия. Впрочем, что за этим прячется?

Именно на этот вопрос мы получим ответ, прочитав книгу изданную Армалинским. А именно, мы узнаем, кем же был Пушкин в жизни. Куда вели его эротические фантазии? Чем подкреплялись сексуальные порывы?

Читая «Тайные записки»...
И что же мы узнаём о Пушкине? Оговорюсь, не о реальном Пушкине, а о Пушкине-герое «Записок». Соединим ли мы эти два образа в единое целое – целиком и полностью зависит от нас самих. У каждого свой порог восприятия, своя градация оценки. Никто никому не запрещает воспринимать Пушкина-героя книги выдуманным персонажем, также как никто не запрещает вам отнестись к книжному Пушкину как к личности реальной. Итак...

Пушкин пишет записки своих ощущений, излагает мысли, делится своими самыми потаёнными чувствами, страхами, переживаниями. Отнюдь, целью дневниковых записей не есть описание порнографических сцен. Пушкин всё-таки писал. А он, каким бы развратинком ни был, всё-таки, как говорится, и в Африке - Пушкин. Записки датированы последним годом жизни поэта. А ещё вернее, периодом начинающимся с момента вызова Пушкиным Дантеса на дуэль и до последней минуты перед дуэлью, то есть до смертного часа. 

«Судьба сбывается – я вызвал Дантеса на дуэль. Не это ли насильственная смерть от светловолосого, которую предсказала мне немка. И я чувствую власть судьбы – я вижу, как она сбывается, но её нельзя предотвратить, ибо бесчестие страшнее смерти» (ТЗ, стр. 33)

Итак, одна из тем записок – тема судьбы, чести, предсказанности (предопределённости) смерти. Темы важные и глубокие. Но они не остаются морализаторскими, картинными, как бы написаными для публики, с оглядкой – как я буду выглядеть со стороны. Нет, в записках Пушкин оголяяет себя не только в прямом смысле слова, снимая с себя штаны, но и в переносном – раскрывая перед читателями-потомками своё нутро, неприкрытое понятиями приличия. Не будем лукавить – Пушкин не желает, чтобы о его потаяённых мыслях узнали современники. Он думает о чести семьи, детей, пока те живы. Пушкин понимает, что близкие могут пострдать, а вот потомки... им уж никто ничего не сделает, ибо «отдалённость во времени делает самые предосудительные поступки всего лишь историей. В отличие от настоящего, история не опасна или оскорбительна, а лишь занимательна и поучительна» (там же).

Что же, не знаю, как для кого, а я отнеслась к запискам именно так. Как к занимательному и поучительному чтению. Не будучи специалистом-пушкинистом, знала о поэте в основном то, чем вскармливали нас в школе. Из уроков литературы остались в памяти понятия «Болдинская осень», «Путешествия по Бессарабии», «Поездка в Арзрум, на Кавказ», «Михайловское» - это географические вехи поэта. Биографические – няня Арина Родионовна, Лицей, друзья-декабристы, сватавство и женитьбы на красивейшей женщине Петербурга, дуэль с Дантесом по причине ревности. Всё. Уверена, большинство из нас перечислят плюс-минус такой же набор типичных пушкиниаде понятий. Прочитав же книгу, я узнала о Пушкине много личностного. Передо мной нарисовался живой человек, страстный мужчина, не гениальный поэт, а прежде всего один из нас...

Любил ли кто тебя, как я?
Пушкин с молоду числился в развратниках и гуляках. Его неудержная сексуальность была повышена и постоянно требовала выхода и разрядки. Но вместе с тем, он понимал греховность сего образа жизни и считал, что женясь, отдастся одной женщине, станет жить пристойно и будет, наконец, полностью счастливым. Пушкин решает жениться.
«Когда я был холост, ничто не обременяло меня, кроме желания счастья, безуспешное стремление к которому делало меня несчастным. Мне стало казаться, что женитьба на юной прекрасной девушке с добрым сердцем принесёт мне желанный покой и волю, которые и есть счастье. Но, увы, жизнь даёт либо покой, либо волю, и никогда вместе. Покой наступает при безропотном смирении, но тогда в нём нет места для воли. А воля толкает меня на нескончаемые приключения, а в них – какой уж покой?» (ТЗ, стр. 43)

Итак, Пушкин женился, но счастливым от этого не стал. Наталья Николаевна, красотой которой он любовался всегда, не любила его. В постеле отдавалась мужу без желания и страсти – «когда в ней просыпается похоть, она позволяет мне утолить её, всё же остальное время она лишь терпит меня» (стр. 82). Это всё не может делать Пушкина счастливым. Но и он сам быстро охладевает к горячо любимой супруге. 

«Моя страсть к N. не продлилась и двух месяцев. Я знал, что страсть быстротечна, но меня никогда так не удручала эта известная истина, потому что она была отнесена к моей жене. По прошествии первого месяца на меня уже не нападала радостная дрожь предвкушения, когда N. раздевалась передо мной. Через два месяца я уже выучил её наизусть как любовницу и она больше ничем меня не удивляла: я знал наперёд, какие движения она произведёт, каким голосом застонет, вцепившись в меня, и как вздохнёт она в облегчении». (ТЗ, стр. 44)

Далее узнаю интересную деталь. Пушкин мечтал о невинной красавице, заблуждаясь, что может вылепить из N., что хочет. «Нет, таланту научить нельзя, с ним нужно родиться. Точно так же нужно родиться для любви, а N. рождена для кокетства. То, что я называю изощрённостью, она называет развратом» (там же). Неспособная любить жена, не удовлетворяет мужа. Но не её холодность, а его безразличие к её телу оскорбляли Пушкина. Его сердце не могло мириться с тем, что лёжа с женой в одной постели, он не желал её. Такого не было в его жизни до сель ни с одной женщиной. Глядя на прекрасную жену, он мечтал иметь подле себя другую, не такую красивую, но действительно желанную. 

Пушкин мечтал испытать страсть и похоть, которой уже никогда не испытает к жене. Его всё сильнее тянуло к другим женщинам, но какое-то время он боролся с чувством остаться верным – «новизна тела сильнее любви, сильнее красоты, но я не желал, чтобы она оказалась сильнее моей верности жене» (стрю 45).  

Поэт не долго смог держать слово быть верным супружескому долгу. Сначала его измены были оговорены с женой и разрешены ей же в связи с беременностью. Затем вышли и из этих рамок. Гормональные взрывы и африканский зов плоти, граничащий с распущенностью и даже инцестом, были неподвластны молодому ещё мужчине. Он вступает в связь с сёстрами Натальи, встречается другими женщинами, иногда совершенно случайными. И постоянно думает о чести семьи. Он уже не любит жену, его раздражает её ограниченность - «... я дал ей читать «Историю» Карамзина, но это нагнало на неё ещё большую скуку, зато дурацкие французские романы она могла читать подолгу и с детским увлечением.Однажды я прочитал ей пару своих пьесок, но она прослушала с таким равнодушием во взоре, что я боле не решался докучать ей своей поэзией, а она и не спрашивала» (стр. 46). «Самое большое удовольствие она получает от новых тряпок и от комплиментов её красоте» (там же). 

Ревность как путь к смерти?
Но тем не менее, несмотря на холодность к жене, Пушкина  душит ревность. Он не в сила владеть собой, когда видит пылкие взгляды в сторону его жены. Готов убить любого, который смотрит на неё непозволительно откровенно. Даже царя готов убить. Но тут же оговаривается – не дай Бог, стать цареубийцей! 

Пушкин признаётся себе в том, что молва, честь, мнение света значат для него больше, чем истинное положение вещей. Он согласен чтобы жена наставила ему рога, но тихо, не гласно, сплетни же и слухи о её неверности при полной невиновности мучат поэта, вызывая нестерпимые страдания. «Ненавижу дерзость, с которой молва издевается надо мной за моей спиной. Я чувствую рога, растущие на перекор моей убеждённости, что им нет места на моей голове».

Пушкин-человек страдает – «Женитьба принесла мне в жизнь нескончаемую заботу о деньгах, увеличивающуюся с каждым годом, с каждым ребёнком. А это значит, что я всё больше и больше становлюсь подвластен ненавистным мне людям, и в первую очередь государю. Ростовщики дают мне деньги под N. драгоценности, а государь под саму N.» (стр. 122) Он видит и несправедливость, творящуюся в стране, бесполезность жертв друзей-декабристов, видит разврат двора, и не видит успокоения в супружестве, не радуют его и дети, которые напротив, приносят дополнительные страдания (он не выносит, когда дети болеют, плачут – не в силах терпеть их боль и не в состоянии помочь им). Брак не удовлетворяет его. Красота жены не есть гарантия сексуального удовлетворения. В конце концов он идёт на дуэль, как бы сам её желая. Интересна такая деталь... Пушкин пишет о том, что каждый раз, вспыхнув, загорался от мельчайшего слова, и вызывал обидчиков на дуэль. Однако вскоре остывал и у него пропадал запал быть отмщённым. К моменту дуэли у Пушкина не оставалось ненависти. 

В случае же с Дантесом... он искусственно поддерживал себя в состоянии злости и раздражения к красивому французу. Поддерживал, чтобы «привести себя к смерти». Ощущение, что Пушкин загонял себя в тупиковую ситуацию, когда кроме выстрела в грудь, ему уже ничего не оставалось. «С желаниями я перестал справляться совершенно, и потому жизнь моя наполняется ложью, криводушием – я должен скрывать от общества свои страсти, ибо что прощалось холостому, не прощается женатому и честь семьи страдает. Последнее время честь семьи меня волнует больше, чем сама семья... Надолго ли меня хватит?» (стр. 142)

Пушкин всё больше охладевает к Наталье Николаевне. «Если бы Бог не дал нам детей, нас бы теперь ничто не связывало, кроме привычки, которой N. тяготилась бы больше, чем я. Ведь в неё влюблены, и она влюблена, и тогда через привычку переступают очень легко.
Когда мы с ней оказываемся одни, нам не о чем говорить, кроме как о долгах или о детях. Общих интересов у нас нет, уважение и почтение ко мне она больше не испытывает – я для неё стал обыкновенный потаскун, - и похоть друг к другу у нас почти исчезла. Во мне ещё осталось тщеславие от обладания её красотой, но оно не стоит всех невзгод, на меня свалившихся. А у неё лишь растёт раздражение моим уродством...» (стр.147)  

Вот одна из последних страниц книги: «Я сам не осмеливаюсь перечитать написанное: слишком велик страх перед собственными безднами. Так и тянет всё это бросить в огонь. Но я уже однажды сжёг свои записки. Тогда я боялся каторги, а теперь боюсь Бога. Он послал «ангела» Дантеса, - а он и вправду красив, как ангел, - покарать меня. Я уже начинаю заговариваться – с чего ни начну, всё возвращаюсь к нему».

Откровения или...
И вот книга прочитана. Прежде всего задаю вопрос себе и всем тем, кто рьяно кидается на неё, с криками запретить и не порочить «солнце русской поэзии» - а действительно ли оскорбительно то, о чём написано в «Записках»? Давайте почитаем, что же пишут о Пушкине специалисты-пушкинисты, а также современники поэта, да и сам он... в официально признанных письмах. Для тех, кто знает о поэте только из учебника по литературе за 8-ой класс, «Тайные записки Пушкина» действительно, наверное, откровение. Но оказывается...

Начнём с современников поэта. Они видели его совсем другим. Вернее, они-то видели его настоящим. Это мы видим его другим. А для современников Пушкин был одним из них - соседом, другом, прохожим, стихоплётом. Для нас Пушкин национальное достояние, гордость и слава Отечества... Современники поэта ещё не знали о его гениальности. Директор лицея Е. Энгельгардт, например, говорит о своём ученике нелицеприятные слова: «Его сердце холодно и пусто; в нем нет ни любви, ни религии; может быть, оно так пусто, как никогда еще не бывало юношеское сердце». Он доставлял немало хлопот окружающим. Да и сам поэт не скрывал, как «беспорядки нарушал и дисциплину хулиганил». Вот, что пишет он в письме П.Мансурову в 1819 году: «Исторически буду говорить тебе о наших; все идет по-прежнему; шампанское, слава Богу, здорово, актрисы также, то пьется, а те еб-тся – аминь, аминь, так и должно. У Юрьева хуерык, слава Богу, здоров, а у меня открывается маленький, и то хорошо».

Вы удивлены, узнав, что Пушкин сожительствовал с сёстрами жены? Но версию о том, что Александрина (Азя) – любовница Пушкина, излагают также сестра поэта О.С. Павлищева и А.Н. Вульф. «Александр представил меня своим женам - теперь у него их целых три"... (Ахматова А. О Пушкине. Статьи и заметки. Л., 1977, с.136.) Об этом сообщают и А. Арапова, и В.Ф. Вяземская, и, наконец, внук П.В. Нащокина, который рассказывал о том, что даже Наталья Николаевна знала об этой связи, и у нее не раз происходили бурные сцены с мужем. Это была своего рода козырная карта в ее отношениях с Дантесом, против которой поэт был бессилен (см. книгу Александра Лукьянова «Александр Пушкин в любви»).

В другом письме, к господину С.К. Соболевскому (вторая половина 1828 года) Пушкин, поговорив о поэзии, далее пишет: «а какую ж тебе надобно? гречанку? италианку? чем их хуже чухонка или цыганка? П…а одна – е…и! то есть оживи лучом вдохновения и славы». Это не текст нашего современника Михаила Армалинского, а подлинные письма, написанные рукой (или, лучше сказать, лучом) «солнца русской поэзии». 

А вот воспоминания декабриста Якушкина: "Однажды за обедом он (т.е. Пушкин) сидел возле меня и, раскрасневшись, смотрел так ужасно на хорошенькую девочку (речь идёт о дочери Аглаи Давыдовны, 12-ти летней Адели, которой Пушкин посвятил стихотворение «Играй, Адель...»), что она, бледнея, не знала, что делать, и готова была заплакать; мне стало ее жалко и я сказал Пушкину вполголоса: "Посмотрите, что вы делаете; вашими нескромными взглядами вы совершенно замучили бедное дитя. - Я хочу наказать кокетку, - отвечал он, - прежде она со мной любезничала, а теперь прикидывается жестокой и не хочет взглянуть на меня". Некоторые современные интерпретаторы Пушкина, например, А. Мадорский, видят в поэте "заурядного соблазнителя малолетней" и создателя прообраза набоковской Лолиты. Но так ли они далеки от истины?

В разговоре с актрисой Сашей Колосовой поэт признался, что 16 лет - его самый любимый  возраст. Поэт рисует эротический идеал женщины:
Шестнадцать лет, невинное смиренье,
Бровь темная, двух девственных холмов
Под полотном упругое движенье,
Нога любви, жемчужный ряд зубов...

«Подсознание поэта скорее всего вступило во внутренний конфликт. Столкнулись две его половинки - «чувствительная» и «чувственная». «Инцестуальный» образ, который накладывал запрет на выбор сексуального объекта, постоянно проникает в сознание Пушкина и приводит в смятение его душевные струны, которые  натянуты так, что готовы лопнуть от малейшего прикосновения» - так утверждает исследователь и автор замечательной книги «Александр Пушкин в любви» Александр Лукьянов. (Интимная психобиография поэта. Ростов, изд-во Феникс, 1999).

Вот ещё одно из свидетельств современника поэта. Часто поэт сочинял крайне непристойные стихи, вслух читая их хозяину квартиры. «Непостижимо-странным является то несомненное обстоятельство, что подобные произведения порнографического характера выливались у Пушкина в ту самую ночь, начало которой он употреблял на самое искреннее раскаяние в напрасно и гнусно потраченном времени и всяких упреках себе самому». Покаявшись на словах, выплеснув на бумагу свои глубинные «либидозные» страсти, поэт вновь начинает свою эротическую карусель. Значит, то, что Пушкин писал порнографические стихи, так не секрет?

В «Тайных записках» есть строки о непристойном поведении царя, который любил остаться на едине с понравившимися ему девицами, коих потом переводил во фрейлины. Пушкин-Армалинский отмечает, что царь таким образом возбуждал себя, дабы потом исполнить супружеский долг перед женой. Коробит? Но посмотрим, что по сему поводу пишут специалисты.

В статье о „Разврате Николая Павловича и его приближенных любимцев" известный критик Н. А. Добролюбов писал: «Можно сказать, что нет и не было при дворе ни одной фрейлины, которая была бы взята ко двору без покушений на ее любовь со стороны или самого государя или кого-нибудь из его августейшего семейства. Едва ли хоть одна из них, которая бы сохранила свою чистоту до замужества. Обыкновенно порядок был такой: брали девушку знатной фамилии во фрейлины, употребляли ее для услуг благочестивейшего, самодержавнейшего государя нашего, и затем императрица Александра начинала сватать обесчещенную девушку за кого-нибудь из придворных женихов».

«Николай Павлович был царь крепких мужских качеств: - пишет П.Е. Щеголев - кроме жены, у него была еще и официальная, признанная фаворитка фрейлина В. А. Нелидова, жившая во дворце, но и двоеженство не успокаивало царской похоти; дальше шли „васильковые дурачества" короткие связи с фрейлинами, минуты увлечения молодыми дамами - даже на общедоступных маскарадах». Как вам это? Двоежёнец и развратник. Ничего нового в «Тайных записках» не написано.

Естственно, поэт знал о милых «чудачествах» самодержца и понимал, стоит тому только захотеть, он получит Натали. А интерес царя к жене Пушкина известен даже не специалистам. Он покровительствовал ей, давал Пушкину деньги в долг именно по причине этого покровительства. «Император и поручик (Дантес) играли одинаково зловещую роль в трагедии Пушкина», - пишет М. Яшин в своем исследовании "История гибели Пушкина".

Что ещё? Дуэль, спровоцированная самим Пушкином, оказывается тоже не откровение «Тайных записок». Об этом также масса свидетельств и документов. Например, Геккерн, приёмный отец Датнеса пишет его матери: "Жоржу не в чем упрекнуть, его противником был безумец, вызвавший его без всякого разумного повода, ему просто жизнь надоела, и он решился на самоубийство, избрав руку Жоржа орудием для своего переселения в другой мир". 

Что ж, это утверждение можно оспорить. Геккерн по свидетельствам тех же современников, явился не последней фигурой в сценарии организации дуэли. Он и подстрекал Наталью на измену мужу, и писал «дипломы», которые стали последней точкой на пути поэта к дуэли. Но всё же... всё же Пушкин неотвратимо шёл к этому сам. А Геккерн вместе с Дантесом являются лишь составляющими крупицами на этом пути. Коими, впрочем, были и все остальные, начиная с друзей-лицеистов, прекрасной Натальи и Аглаи, Ази, Коко... всех тех, с кем сводила поэта судьба. Они вдохновляли его на стихи и поэмы, они же и привели его к пуле.

Кто же ответит за всё это? Пушкин?Или всё-таки Армалинский...
Итак, не зря ли изданы «Тайные записки»? Нет, не думаю. Даже, как раз наоборот. Уверена, не зря. Нет, конечно, вносить её в списки обязательного чтения для старшеклассников, я бы не стала. И людям, брезгливо относящимся ко всякого рода откровениям, тоже читать её не нужно. Но толерантному читателю книга открывает немало интересно и поучительного (как и хотел сам Пушкин). Мы видим живого человека, видим его путь к славе, к счастью, затем к падению, разочарованию и смерти. 

С юмором пишет Пушкин-Армалинский о некоторых нюансах взаимоотношений полов. Порой, вроде, вещи известные каждому, но они преподносятся удачно подмеченными формулировками и врезаются в память. Например, автор записок пишет, что красивые женщины те, которые остаются красивыми после секса. Разве не точно подмечено? Когда желание удовлетворено, то мужчина смотрит другими глазами. Также интересны мысли об умных женщинах. В Записках сказано – мужчина прежде всего хочет женщину, её тело. А женщина к своему телу навязывает себя всю. Нередко приходится слышать от женщин, что все мужчины хотят только одного – секса! Но автор Записок утверждает, что если женщина умна, она понимает – мужчину нужно сначала удовлетворить, затем можно с ним и беседовать. Известна старая мудрость – мужа нужно накормить, потом рассказывать о проблемах и чаяниях. Эта мудрость лишь часть... психология мужчины такова, что диспуты и споры его могут заинтересовать лишь после удовлетворения естественных потребностей – голода и вожделения. И если мужчине и после секса с вами не о чем говорить, то, увы, это означает, что кроме тела вы ничего ему больше дать не можете. Все эти размышления касаются в «Тайных записках» госпожи Керн. Так что... Пушкин, говоря о «чудном мгновении», которое помнил в связи с Анной, имел в виду только интерес к её божественному телу. 

Теперь вернёмся к закономерному вопросу: кто же автор записок – Пушкин или Армалинский – меня лично и вовсе не волнует. Я обнаружила цитаты из архивных писем поэта, в которых он используют ненормативную лексику. И если Армалинский и написал «Записки» сам, то ничем великого поэта не унизил и не оскорбил. Что же касается сути, то опять-таки... уж если специалисты не уличили Армалинского в подтасовке фактов, то мне и вовсе остаётся во всё это поверить. Кстати, есть один интересный факт, говорящий о том, что «Записки» написаны самим Пушкиным. В дневнике поэта сообщается, что Коко (Екатерина – сестра Натальи Николаевны) вышла замуж за Дантеса, будучи беременной. Говорят, этот факт не имел исторического подтверждения до последнего времени. Однако в конце девяностых годов 20-го уже века были опубликованы письма Жоржа Дантеса (изданные не Армалинским), в которых тот признаётся, что женился на Коко, так как она забеременела. То есть факт подтвердился десятилетием позже, чем вышла книга, изданная Армалинским. И если бы именно он писал эти записки, то об этом факте упомянуть бы не смог.

Итак, если эта книга ни по исполнению, ни по историческим фактам не противоречит истинной картине вещей, то почему бы её не акцептировать как оригинал? А если всё-таки её написал Армалинский, то написал мастерски, и если он и мистификатор, то талантливый.  

Пушкинские откровения на сцене Парижа.
Так, о чём же я хотела написать? Ах, о спектакле. Да, в Париже 27 сентября состоялась премьера спектакля «Пушкин. Тайные записки». Я побывала на представлении. 

Тёмный зал. Небольшой, но уютный. Красные скамьи, на которых сидят зрители, пришедшие посмотерть и послушать. Спектакль идёт уже месяц, почти ежедневно, но места заняты до отказа. Перед нами огромное поляризационное стекло. Сидящие зрители отражаются в нём и можно рассмотреть каждое лицо. Вдруг гаснет свет и... в зеркале появляются очертания Пушкина. Отражение зрителей постепенно исчезает, а Пушкин проступает всё чётче. Ощущение потусторонности. В конце концов все мы, сидящие в зале, растворяемся в настоящем. Перед нами проявляется ожившее прошлое. Воцаряется звенящая тишина. 

Мануэль Бланк (известный нам по нескольким фильмам, показанным на русском языке, среди которых психологический триллер Люка Бессона «Выход» (2002), прочитав несколько лет назад книгу, изданную Михаилом Армалинским, был очарован текстом. Его поразила русская душа. И хотя некоторые критики (как, например, госпожа Путинцева в рецензии опубликованной в «Новых известиях») относятся к проявлению этой русскости на сцене театра Ду Марэ скептически, я не разделяю их иронии и недоверия. Нам, кончено, виднее. Ясное дело. Но не судите ребят-французов. Они нашли желание, силы, деньги, наконец, чтобы поставить эту инсценировку на своей сцене. Дадим же им право на передачу той русской духовности, которую они, создатели спектакля, смогли увидеть и воссоздать. Нам же остаётся лишь надеяться, что и на... русской сцене когда-нибудь будет праздник, откроющий ещё одну страницу жизни великого поэта. Но пока же... как и в случае с изданием... «Записки» увидели свет в России в числе последних публикаций, уже после их выхода в 24-х странах. И, как пишет Ольга Воздвиженская в предисловии к «Тайным Запискам»: «По недоброй русской традиции в России (как и ранее в СССР) эту книгу ругали не читая». Поэтому нам ли судить тех, кто оказывается решительнее и смелее нас.   

Но вернёмся на сцену Парижа... Перед нами Пушкин, которого великолепно играет актёр Мануэль Бланк. Артисту столько же лет, сколько поэту перед дуэлью, он и внешне на него похож. Правда, режиссёр почему-то решил сбрить волосы актёра, чем казалось бы, снизил степень похожести. Но несмотря на это, ощущение, что перед тобой Пушкин, огромно. Наверное «виной» тому  перевоплощение талантливого артиста.

Бланк-Пушкин ходит вокруг стекла-зеркала и рассказывает нам о своих ощущениях, переживаниях, фантазиях. Его интимные монологи живы, энергичны, темпераментны. Он говорит то запальчиво, переполняемый эмоциями, то саркастически, насмехаясь или вызывающе. Как мне представляется, и должен говорить экзальтированный поэт. Бланк-Пушкин делится со зрителем неудовлетворённостью в отношениях с Натали, говорит порой чрезмерно откровенно, но ему нечего стесняться, поэт говорит с будущим... с тем, которого он не стесняется. Ведь он давно стал классиком, превратившись в образ солнца. А солнце ничем опорочено быть не может. Блеск горения Пушкина-человека только усиливает блеск Пушкина-поэта. 

И тут хочется ещё раз сказать: «Тайные Записки» изданы вовсе не зря. Ну, хотя бы ради того, чтобы несколько десятков французов регулярно приходили и слушали историю любви и страсти нашего поэта. Их интерес к действу вызывает восторг. Они затихали, сопереживая поэту, то вдруг хохотали в голос, а то... замирали в сочувствии его тайнам. Десятки людей, возможно, никогда не читавших Пушкина и знающих о нём ещё меньше, чем большинство из нас, откроют для себя русского поэта африканского происхождения, говорившего и писавшего на французском. Разве ради этого не стоило издать «Записки»?

Заключительный аккорд. 
В статье «Ай да сукин сын, или опыт парапушкинистики» Александр Кузьменков пишет: «Чувствую, порвет меня просвещенная публика на британский флаг. Ибо воспитана она на школярски-обязательном восхищении перед Александром Сергеичем. «Любите Пушкина!» – велел Андронников тоном, не допускающим возражений, мы и любим взахлеб. Но есть альтернатива истерически надрывной любви – Губерман: «Давно пора, ебена мать, умом Россию понимать». В том числе – и российских гениев».
Я бы присоединилась и к призыву Андронникова, и к синтенции Губермана. Одно другому не мешает. Не стоит видеть мир в белом или в чёрном тоне. Полосатый он. А нравственность давайте будем спрашивать с президентов. Наверное, зря позволил себе один из них сексуальные вольности с практиканткой Моникой. Секс и впрямь, не для политиков высшего эшелона власти. Им бы блюсти и радеть. Но речь ведь не о них. И даже не о священнике или иеромонахе. Речь о поэте любовного жанра. Неужели будем кривиться, читая о его реальных похождениях и сексуальных приключениях? О любви к жене и изменах ей? Да и поздно уже рядить и судить... потерявши голову, по волосам не плачут. Пушкина нет. Ему уже всё равно. А нам впору вспомнить слова поэта Апполона Григорьева, который сказал: «Пушкин – наше всё». А значит... Пушкин - и любовь, и измена. И страсть, и разврат. И нежность, и пылкость. Ну, во всяком случае не... ум, честь и совесть, не к ночи будь помянуто.


статья опубликована в журнале Литературный Европеец (Германия) январь 2007 https://www.le-online.org

Перепечатано в "Пушкин А. С. Тайные записки 1836—1837 годов" /Изд. подгот. М. Армалинский, В. Курочкин. — Миннеаполис: M. I. P. Company, 2013. — 974 с., ил. (Литературный памятник)
ISBN 978-0-916201-29-6http://www.mipco.com/win/pushLP.html

всё о книге "Тайные записки" тут: http://www.mipco.com/SJAd.html