Настоящий писатель, кто он?

СУД идёт…
Обвинитель – Т. Розина
Обвиняемый – книгоиздательский рынок
Свидетель – писатель И. Шестков
Суд присяжных заседателей – вы, дорогие, господа, читатели и авторы

Вступительное слово обвинителя:
                 

 ...все мы, пишущие и издающиеся, в большей или меньшей степени считаем себя писателями. Мы имеем членские билеты, издаёмся в литературных журналах. Некоторые из нас имеют даже опубликованные книги. И я в том числе... Но, с другой стороны, меня терзают смутные сомнения… писатель ли я? можно ли все мои, надо сказать многочисленные публикации и даже книги засчитать как актив писателя? Конечно, нет слов, я рада тому, что уже имею, но ведь хочется большего… хочется движения… хочется издания книг не за свой счёт… хочется какого-никакого признания… Но с этим лично у меня трудности. Возможно я не так уж хорошо пишу, возможно меня не замечают на фоне более одарённых, а может дело не во мне? господа присяжные заседатели, послушайте и подскажите, пожалуйста, если знаете, что делать и как быть?

Заседание первое, начало дела

Так случилось, что я начала писать. Сначала это были публицистические статьи в популярных журналах и газетах на темы моей основной деятельности. Занимаясь консультированием семейных пар, я стала писать о взаимоотношениях мужчин и жен-щин, затем появились первые рассказы. А как без этого, если ежедневно вокруг тебя крутятся десятки любопытных историй, бушуют страсти, простите за штамп. С публицистикой сложностей особых не было, даже удавалось немного заработать. Но речь сейчас о художественной прозе, так вот...

Написав пару первых рассказов, я разослала их в литературные издания. С некоторым скрипом, но дело сдвинулось достаточно бойко. Меня стали публиковать. Что не могло не радовать. Правда, литературные издания не только ничего не платили, но некоторые норовили с автора за публикацию получить деньги. Я с пониманием отнеслась к такой постановке вопроса. Что поделать, если литература не востребована (а что в 90х годах было востребовано, кроме отъёма капитала и дележа рынков от колхозного до нефтяного). Спонсировать высокую словесность никто не хотел, и редакторы должны были как-то крутиться. И если автор хотел быть напечатанным, ему надо было хоть частично участвовать в финансовой поддержке нерентабель-ного производства. Ну, в самом деле, откуда у жур-нала деньги, чтобы платить автору, если уже в средине двухтысячных, то есть совсем недавно, в редакциях старейших российских литературных журналов таких как «Дон» и «Огни Москвы», в из-дательстве журнала Питерского университета… не было ни компьютера, ни интернета! Тексты пересылались старым дедовским методом – ручным. А связь происходила исключительно по факсу, который был на одном номере с телефоном и чтобы от-править письмо, надо было сначала позвонить и спросить: «вы телефон или факс?»

Я решила, что на первом этапе моего писательского становления оплачивать публикацию своих статей разумно и логично. Правда, платить за публикации всё же не стала, считая, что за деньги могут напечатать всё что угодно, а мне нужно, чтобы печатали не что угодно, а то, что хорошо написано. Однако охотно «за бесплатно» рассылала свои творения, рассчитывая за это время подучиться писать. Я стала прислушиваться к советам знатоков и специалистов, оттачивать язык, разнообразить сюжет. Каждая новая публикация приносила удовольствие, и, что самое главное – уверенность в том, что я… иду верной дорогой к тому, чтобы стать писателем.

Когда у меня накопился опыт, плюс уверенность, в том числе и благодаря публикациям в «толстых» литературных журналах России, я решила идти дальше. Захотелось большего. А не замахнуться ли мне на издание книги, - задумалась я. И стала рассылать заявки и синопсисы. В виду своего серьёзного отношение к делу, я тщательно изучила требования книжных издателей и всё делала так, как они хотели. Но, увы, всё уходило в «чёрную дыру» или, говоря простым русским языком – «ни ответа, ни привета» я не получала. Речь, как вы понимаете, идёт о российских издательствах. О немецких мечтать не приходилось, т.к. им русский текст, как козе баян. А на переводы денег у меня как не было, так и нет.

Но в один прекрасный день ко мне постучалась долгожданная удача. Меня нашли (через десятые руки, по интернету или ещё как-то иначе…) издатели солидного московского издательства «Совершенно секретно» и предложили издать мою пу-блицистическую книгу  «Выйти замуж за иностранца». Сказать, что я ощущала прилив бодрости, счи-тая себя почти взошедшей на ступеньку, позволяющей мне считать себя «почти» писателем, ничего не сказать. Да, пусть книга была публицистичес-кой, пусть выглядела не так солидно, как мне хоте-лось, но… это же серьёзное издательство, нормаль-ный бумажный договор, а значит движение к цели! – думала я наивно.

Да, договор был подписан. Мне обещали выплачивать поквартально с продажи 13 процентов гонорара. За книгу уцепились двумя руками, корректор лично звонила из Москвы и пела дифирамбы замечательному тексту, редактор уверяла, что книга коммерческая и вот-вот хлынет потоком «ба-бло», простите за прозаичность формулировки.

Через месяц после выхода книги (2005) редактор сообщила, что книга – настоящий бестселлер, что распродано чуть ни половина  тиража (тираж был 8 тысяч). Она прислала мне список городов и магазинов России (в количестве 30 наименований), в которых продавалась моя книга.

Прошёл год. Я с нетерпением ждала гонорара. Но меня словно забыли. И когда после сто пятьдесят пятого скоромного напоминания по интернету о том, что я есть, и хотела бы получить обещанный гонорар, мне ответили. Ответ был неутешительным. Мне написали: «вы, госпожа Розина, имеете наглость просить с нас денег, считаете какие-то сущие копейки, когда сами-то живёте (читай: жируете) в Германии». Когда я спросила: «что значит сущие копейки?» Мне ответили, что гонорар считается с себестоимости, а не с продажи, а себестоимость книжонки почти нулевая… короче, с  тиража 8 тысяч издатель должен был заплатить что-то типа 200 евро. А когда я написала, что согласна и на это, мне написали, что «книга не продаётся, весь тираж валяется на складе, и что платить нечем… и вообще, на обложке мы дали ваш электронный ад-рес, и к вам, небось, прут клиентки, то есть мы вам рекламу сделали и это вы нам ещё платить должны…»

Как вы понимаете, господа присяжные заседатели, я решила сдать позиции. А ведь и правда «жирую» в Германии, и клиенты прут, благодаря рекламе. Я ведь тоже взращённая на советских хлебах (и той же морали), а потому понимаю, что там руководствуются не законами, а понятиями.   

Вот такие понятия об авторских правах. Чего ей платить, когда она в Германии и без этих денег жи-рует)?

В качестве постскриптума скажу. Что книга эта действительно была разослана по тем самым городам из списка редактора. И мои знакомые ходили по этим магазинам и наводили справки. Книги были сметены с прилавков  в первый же месяц. Затем поступила информация от клиенток, которые купили мою книгу в совершенно других городах, не обозначенных в списке. И не только в России, но и в Украине и Молдавии. То есть тираж был переиздан. Прошло восемь лет, книга успешно продаётся и сейчас.

Вся эта история здорово подорвала мой энтузиазм и веру в писательское будущее. Я зашла в тупик. С одной стороны, к тому времени я была опу-бликована в литературных журналах восьми стран, получила какие-то, пусть и не сильно знатные, премии, вышла в таком важном журнале как «Не-ва», что для моей самооценки было достаточным в понимании, что я не графоман. Но, с другой стороны, попытки рассылки синопсисов по издателям не имели никакого отклика, а единственно вышедшая в солидном издательстве в России книга с договором не принесла обещанного гонорара. Осталось чувство глубокой неудовлетворённости, а, главное, тупика. Я не видела выхода… А тут еще навалились домашние горести… и я сделала большую паузу и в писании, и в попытках «писать не в стол».

Заседание второе, вторая попытка

После паузы я решила продолжить начатый путь, вернее пойти другим путём. Я подумала – ес-ли я сама не умею ни найти нужного мне издателя, ни получить с него денег, если таковой найдётся, то мне нужен посредник. Не так ли? То есть литературный агент. Если несколько лет назад, когда я делала свой первый шаг в деле книгоиздания, в России таких людей не было (или они только появлялись), то теперь набрав в поисковике «литагент в России», получила несколько адресов. Их крайне мало, и только два сайта внушают какое-то доверие. Остальные выглядят как доморощенные странички лже-колдунов – какие-то цветочки, прыгающие буквы и странные условия сотрудничества. Тем не менее, я обратилась к двум агентам. И пока я ждала их ответы, стала читать на форумах отзывы начинающих писателей на эту тему.
    
Народ сплошь и рядом писал один негатив. Оказалось, что литературные агенты, которые по никому непонятным причинам считают себя таковыми, предлагают рассмотреть текст автора и на-писать на него рецензию за небольшой гонорар (в среднем сто евро). Также в списке услуг агентов  есть предложение издать книгу автора за счёт автора.
    
Лично меня крайне удивило такое положение дела. Логически рассуждая, автор обращается к агенту за помощью продать его труд, а не за помощью получить рецензию. Не так ли? Чтобы на-учиться «правильно» писать, люди обращаются в студии, школы, к профессиональным рецензентам и критикам. И когда у них уже есть готовый текст, они обращаются к агенту, чтобы тот «продвинул /продал/прорекламировал» его произведение.

Литагент – это продавец литературного товара. Посредник между писателем и издателем. И когда «товар» (в нашем случае произведение) продан и автор получает гонорар, то агент за посреднические услуги получает свою долю. Если агент считает текст недостойным рекламы/продвижения, то он отказывается с этим текстом/автором работать. Ес-ли же он принимает его в работу, то задача литературного агента продать «товар», а не учить автора писать «правильно». Именно так (на сколько я понимаю) функционирует в Европе. Но Россия не Европа, это даже той самой козе с баяном понятно, а поэтому там свои правила.

Короче, от одного агентства я так и не получила «ни ответа, ни привета», что типично для России. От второго ответ пришёл. Но тут стоит оговориться и кое-что пояснить. Ответила она не просто так. Скорее всего при других обстоятельствах ответа я также не дождалась бы, но…

В 2013 году «удача постучалась ко мне снова» - весной вдруг мне предложили участвовать в сборнике эротического рассказа, который выпускает издательство АСТ. Редактор, подбиравшая тексты, нашла меня в интернете. Сама я давно никуда ничего не посылала, но в сетях есть много моих работ. Рассказ приняли, хотя была серьёзная конкуренция - в нём участвовали достаточно известные писатели-эротоманы. И вот эта редактор, оказалось, знакома с литературным агентом – одной из тех двоих, к которой я обратилась. И эта самая литературная агентша уже знала, что я не просто «мимо шла», а принята в солидный сборник…

Это, видимо, и дало ей повод (или основание) мне ответить. Но ответ подтвердил то, о чём я на-читалась на форумах: «Тематика о знакомствах и замужестве в Германии, а также книги на тему о ментальности немцев, никого в России не интересуют, эротическая литература также спросом не пользуется и почти не издаётся…», - сообщала мне агент. «Но, - далее писалось в письме, - я (агент) готова рассмотреть одну из ваших книг, но никаких обещаний на предмет издания не даю, т.к. с этими темами шансов нет» (подчёркиваю – она имела то-лько информацию по темам, на которые я пишу, и не читала ни строчки моих текстов!), ну и просила «скромные 200 долларов за чтение и рецензию моей книги». Я ответила, что если она не собирается искать издателя и заранее пишет о бесперспективности моих текстов, то какой же смысл к ней обращаться и платить деньги? На что она ответила, что объясняться ей некогда, и что начинающему автору не повредит рецензия опытного специалиста. Нет смысла говорить о том, что я в лице литературного агента искала помощника продать мои тексты в издательство, а вовсе не человека, готового научить меня писать. Мне непонятно, почему литературный агент не понимает собственной задачи. 

Но я в какой-то момент задумалась… а не получить ли и правда серьёзную консультацию у знатока литературного дела. Я не поленилась и более внимательно изучила биографию этого «специалиста». Оказалось, это достаточно молодая женщина, окончившая педагогический институт и работавшая раньше учителем русского языка, затем она сама стала писать женскую прозу и, пытаясь «протолкнуть» свои произведения, разобралась с ситуацией на книжном рынке в России… пробила кое-что из своего, наладила нужные контакты с некоторыми издателями и помогла издать рассказы своим знакомым. Теперь предлагает услуги другим, но уже за деньги.

Господа присяжные заседатели, скажите, на милость, как бы вы на всё это отреагировали?

Десять лет я посвятила тому, чтобы научиться писать. Десять лет я безропотно издавалась «за бесплатно» в литературных журналах, чтобы себя реализовать и самоутвердиться, охотно выслушивала советы и получала комментарии от людей пишущих, от издателей и редакторов. Теперь обращаюсь к агенту, смысл работы которого продать мои тексты издателю, а он мне обещает за 200 долларов написать рецензию с целью научить меня писать. Не исключаю, что бывшая учительница русского языка знакома с грамматикой и стилистикой. Но всё же вряд ли её можно отнести к специалистам, имеющим право учить писать прозу. Но дело не в этом. А в том, это ли задача литературного агента? Или я что-то совсем не понимаю, или там всё перевёрнуто с ног на голову. Как в анекдоте: «стою на асфальте я в лыжи обутый, иль лыжи не едут, иль я чеканутый» (тут полагается совсем уж ненормативная лексика).

Заседание третье,
о литературных агентах России

То, о чём я хочу рассказать дальше, по нынешним временам называется «оффтопом», то есть отступлением в сторону от главного предмета обсуждения. Но мне кажется, отступление это крайне интересное для тех, кому интересна вообще тема издания себя любимого. Итак, речь о следующем. Т.к. я пишу женскую психологическую прозу, то решила поинтересоваться, а что же с этим направлением на рынке движимости (книг). И обнаружила, что недавно «вышла в свет» книга 50 оттенков серого» английского автора Джеймса Э.Л., которая наделала много шума. Её обозвали бестселлером, она вышла огромными тиражами, переведена на многие языки, в том числе и в России. Но на самом деле это всё в полном смысле «много шума из ничего». Роман совершенно посредственный (это не я сказала). Это тривиальный и заурядный сюжет о любви молодой и неискушённой девушки и мужчины, оказавшимся извращенцем в интимных отношениях. Язык книги примитивный. А уж русский перевод и вовсе вызывает ощущение того, что книгу написал школьник. Оба последних утверждения взяты мною из критических статей.

 Вот, что пишут о романе читатели в интернете:

 «Очень бедный язык. Автор по двадцать раз на странице пишет как героиня «взволновалась» и «покраснела» и еще пятьсот раз – как «сердце вы-прыгнуло из груди» и еще миллион раз как она «задрожала». Одними и теми же словами!»

 «Язык, сюжет примитивный. Впечатлений никаких. Жаль потраченных денег и времени».
 «Эта книга, которая даже литературой называться не может, свидетельствует об очередном массовом, мировом психозе, раздутом на основе банального порно рассказа».

«Манера написания очень примитивна, создается впечатление, что это какое-то школьное сочинение. Слишком много коротких предложений, ко-торые так и хочется удлинить или перефразировать. Очень много повторяющихся фраз и определений, отчего периодически кажется, что ты уже читала этот момент».

Нет смысла приводить другие высказывания. Они все сплошь и рядом аналогичные. Но если вы скажете, что книга была просто не понята русским читателем, но её, возможно, приняли в Европе или США, то ошибётесь. В США книгу изъяли из библиотек, объяснив тем, что она не является литературой. Но, скажите, пожалуйста, господа присяжные заседатели, почему кто-то взялся и разрекламировал это с позволенья сказать творение? Разрекламировал так, что шум поднялся. Издатели из-дают, переводчики переводят. А читатели плюются. Но главным тут такой вопрос - почему западный литературный агент может взять вот такой, простите, хлам и продать. Да еще так продать, что книга приносит бешеный доход? А российский литературный агент, не глядя на текст, не видя автора, просто заявляет: «эти темы не идут»?

Конечно, в сетях я нашла ответ и на этот вопрос. Там пишут, что западный литературный агент получает с продажи текста, после подписания договора с издателем свой процент, который в итоговой сумме исчисляется несколькими нулями в конце предложения. И он, этот самый агент, из кожи рвётся, чтобы продать товар, пусть и не совсем ка-чественный. Он пыжится, крутится, всех убеждает и… получает свою часть гонорара. Российские же доходы с издания книг на столько мизерны, что агенту нет смысла напрягаться. Поэтому агенты и не «заморачиваются» изданием книг, а ограничивают свою деятельность «правкой ошибок» и «дачей советов» авторам, ну, чтобы они лучше писали. И за это получают свои пару сотен долларов. Лучше меньше, да надежнее. Может быть так и есть. Но что нам, авторам-то делать?

Заседание четвёртое,
о литературных агентах Германии

Тут вам не там. Открываешь страницу литературного агента в интернете – всё солидно, красиво, стильно и внятно. Никто с вас не просит денег за просмотр вашей «нетленки». Типа если подойдёт, будем работать, тогда и рассчитаемся. Сначала стулья, потом деньги. Но куда, простите нам/мне со свиным рылом в калашный ряд? Туда надо по-не-мецки. А где взять денег бедному писателю на перевод? Поэтому лично для меня тема давно закрытая. Как говорится, розовая мечта… несбыточная. Но вот, о счастье, роясь в сетях, вылавливаю информацию о некоем немецком литературном агентстве, которое работает исключительно с русскими авторами. Не верю своим глазам. И писать им можно по-русски! Конечно, пишу. В отличие от русских агентств и фирм, которые, как партизаны, под пытками не ответят, эти ответили сразу же.   

Текст был следующего содержания: «уважаемая госпожа, мы действительно работаем с русскими авторами, но которые уже «раскручены» на Родине, известные там, с начинающими не работаем …» Адью. Опять тупик.

Не поленилась и внимательно, даже с пристрастием изучила страницу литературного агента, ку-да посылала свой запрос. Обнаружила список «известных» в России писателей, которыми занимается этот агент. Есть среди авторов, с которыми работает этот литературный агент, конечно, и реально известные имена. Например, Дина Рубина, Борис Пастернак, Бибиш, Норбеков, Юрий Трифонов и Дарья Донцова. С этими понятно. Или классика, или коммерция «раскрученных имён».

Хорошо, допустим, я не Рубина и даже не Донцова. Но скажите, господа присяжные заседатели, как же мне, неизвестному автору стать в России известным, чтобы меня в Германии издавать стали, если там не пробиться опять-таки потому что ты неизвестный писатель? Порочный круг замкнулся. Где выход? И есть ли он?

Почему агент даже не поинтересовался информацией обо мне? Он знает писательницу К. и поэта Б., они для него известные, а меня он не знает и поэтому я неизвестная писательница, с которой он не работает? Я лично этих К. и Б. в упор не знала, спрашивала всех подряд — никто не слышал этих имён. НО агент считает их известными. Как понять, где та грань между авторами (не из классики, конечно) и ИХ известностью и мною?

Не знаю, по каким критериям господин немецкий литагент составил списки авторов известных писателей и поэтов, но нашлось и этому объяснение. Пересматривая фамилии, я обнаружила, что некоторые из них являются лауреатами различных конкурсов и литературных  премий. Видимо, получение таковой вводит писателя в ранг «известных». Конечно, известных в узком кругу литераторов, но, тем не менее, видимо, лауреатство является знаком качества. Увы, у меня таковых регалий нет. А значит и шансов тоже. Опять тупик.

Заседание пятое,
свидетельские показания

Разбираясь со всем этим, я спросила нашего с вами коллегу, писателя Игоря Шесткова о его  отношении к изданию его текстов. Обратилась к нему потому, что считаю его настоящим писателем, без кавычек. Писателем, заслуживающим не только публикаций, но и литературных премий. Задала ему следующие вопросы

- Господин Шестков, у вас нет желания издаваться в больших издательствах? Пытались вы как-то это осуществить? Чего добились? Как ко всему этому относитесь?

Вот, что он мне ответил:

- Издаваться в России? Честно говоря, желания публиковаться там у меня больше нет. (От редакции: непонятно – публиковаться или издаваться). Я опубликовал там сборник рассказов в Алетейе, в Ленинграде года 4 назад. Заплатил «столько то» евро, получил  авторские, книга вошла в длинный список лит-премии НОС, но не выиграла. Так что свой писательский "долг" перед Россией я выполнил, поделился с бывшими соотечественниками воспоминаниями о нашем общем прошлом и моим новым опытом, а она, Родина, восприняла мои тексты как агрессию и грозит и испражняется мне на седую голову в ответ.

Пытался ли я издаваться в Германии? Разумеется, да. И я сделал все, что мог, чтобы этого добиться, но добился немногого. Четыре профессиональные переводчицы с огромным трудом (они просто не понимали мои фразы - потому что и сам прямой смысл труден для понимания, а дополнительные советские аллюзии моих эпистол и вовсе немцу или австрийцу недоступны) перевели 11 рассказов. Я им помогал в поте лица. Потом перевел еще 24 рассказа сам - с помощью моей  подруги-немки, бывшей журналистки. Я переводил, она меня интенсивно поправляла. Вышло тоже не очень - потому что мой немецкий выученный, не родной. Я приехал в Германию 34-х лет без языка. И материал сумасшедше сложный для перевода.
  
Итак, я имел на руках 35 рассказов по-немецки и начал рассылать их в немецкие, австрийские и швейцарские издательства. Целый год этим занимался. Все без толку. Несколько издательств пожелали напечатать пробные 200 экз, но так капризничали, что я их предложений не принял. Один дрезденский журнал, впрочем, напечатал пять или шесть рассказов
    
В конце концов, я опубликовал толстую книгу рассказов по-немецки в берлинском издательстве, печатающем книги по требованию читателей. Читатели "потребовали" около 100 экз. книги, за них я получил небольшой гонорар, еще 200 потребовал я сам, оплатил их и разослал по газетам, журналам и библиотекам. Шесть газет и журналов опубликовали рецензии - в том числе Франкфуртер Алгемай-не. На этом дело и остановилось. Полагаю, мы, бывшие совки, наши проблемы и умозаключения вызывают в здоровых немцах сдержанную тошноту. Наши жестокости, неслыханный цинизм, наши пустоты и гнусности их не интересуют - у них всего этого достаточно и без нас. Наши слезы и жертвы всем опротивели, сколько же можно? Скромные наши достоинства им просто недоступны. По части публикаций книг – похвастаться мне особенно нечем.

Тщеславие я кое-как преодолел. Метафизические возможности прозы интересуют  меня гораздо больше, чем напеченные книги или гонорары.

Позволю себя процитировать: "...я хоть и пишу, но не считаю себя писателем. Я против литературы как таковой, против бесконечных словоизвержений самоупоенных нарциссов. Я – за простую жизнь, за людей. Для меня главное – не алые буковки, а та особенная лирическая реальность, или внутреннее кино, которое ими порождается в сознании читателя. Не на бумаге и не на мониторе – сокровище литературы, а там, в мозгах читателя, смиренно собирающего пазлы... светлые, летучие острова солнца-сознания. На которых живут восставшие из семантического мусора литературные герои и растут на щедро унавоженной частицами прошлого земле развесистые клюквы."

Это мой мир, в нем я живу. Это "кино" доставляет мне удовольствие. Чтобы его посмотреть и пишу. Известность мне бы только помешала. А деньги... заработать хорошими текстами все равно невозможно, ну и хрен бы с ними. Обойдусь как-нибудь, чай не граф. Главное счастье – писать се-бе... Свободно писать... Не думая ни о деньгах, ни о редакторах, ни о читателях...

    
Судя по ответам господина Шесткова, он, так же как и я, пытался выйти на книжный рынок, и, так же как и я, у него есть за плечами определённый опыт, как и у меня, в большей степени нерадостный. Но в отличие от меня, господин Шестков оста-вил это «грязное дело» в стороне и удовлетворяется путём самого писания как такового, плюс возможностью быть напечатанным в ЛЕ и в одном издательстве в США. Что же, можно понять. Ведь би-ться о стену больно. А, главное, безрезультативно.
    
Итак, господа присяжные заседатели, вы выслушали мои претензии к рынку книгоиздания, а также услышали свидетельские показания господина Шесткова, который имеет отличную от меня точку зрения. Он не является защитником обвиняемого, но и не предъявляет ему обвинений, т.к. просто «положил на это дело». Он не смог изменить ситуацию. Он изменил своё отношение к ней.
    
Но мне лично думается - плох тот солдат, который не хочет быть генералом. Лично я бы хотела им стать… а потому мне хочется или разбить лоб уж в усмерть, или пробить стену. Жить хочется теперь и сейчас. А потому хочется при жизни заработать тем, что умею делать. Не разбогатеть. И не прославиться. Но чтобы писательство было «не в стол», а на хлеб... Что скажете, присяжные заседатели?  Не буду спрашивать, кто виноват… скажите, что делать?

  Постскриптум.
  Продолжение «концерта»

Когда я написала свою статью о проблемах книгоиздания, я находилась в полнейшем тупике. Но неожиданно появилась надежда. Зимой 2014 года (а именно в январе) вышел сборник «Я в Лиссабоне. Не одна», о котором я писала выше. Сборник эротического рассказа. Собран и издан издательством АСТ в Москве. Собирался сборник больше года, долго решались, кто достоин попасть под эту обложку. Потом полгода «страдали» над самой обложкой. Была осень 2013 года. Ещё Янукович сидел на своём золотом унитазе, и Россия выкладывалась на Олимпиаду в Сочи. Но к картинке на обложке эротической книги придирались знатно. То нельзя, это слишком откровенно. Наконец, остановились на изображении двух манекенов. Авторам было уже всё равно. Лишь бы скорее книга  увидела свет.

В январе произошло это событие. Мы радовались, как дети. Списывались, поздравляли друг друга. На февраль планировали презентацию в Москве. Я уже заказывала билет на самолёт. В мечтах вырисовывалась перспектива издания моего романа «Кама с утрА», написанного пару лет до этих событий, отдельным томом. А что, - думала я, - если в сборник угодила, может издадут теперь и мой роман? Но не тут-то было.

В феврале нас известили, что уже изданный тираж арестован. И запрещён цензурой. Оказывается, наша эротика слишком эротичная. И то, что на обложке жирным шрифтом выведено, что книга для читателей «от 18 и старше», ничего не означает. Эротика — это разврат, который не нужен россиянам — так считают цензоры и, конечно, Минздрав, который вечно всех предупреждает. Ну, или Минкульт. Россиян теперь модно воспитывать на базе «духовных скреп». Возможно, есть в этом доля сермяжной правды, но, боюсь, потерявши голову, по волосам не плачут. Поздно думать о морали. Когда в стране полная аморалка, никакие скрепы не помогут. А невинная эротическая проза нашего сборника, должна сказать хорошего литературного качества, уже народ не а-морализует. Но что поделать, в России свои понятия. Так я, почти став писателем (попасть в сборник солидного издательства, пройти конкурс, иметь перспективу даже заработать на писательстве!), тут же стала запрещённым автором. Опять двадцать пять.

Все мои вопросы остались злободневными. Опять хочу узнать — что делать, как стать писателем, которого издают, о котором говорят, который зарабатывает своим трудом?

Единственное, что удалось сделать в ушедшем 2014 году, это выставить мой роман «Кама с утрА» в электронном виде. Конечно, шансы заработать практически равны нулю. Но всё же какое-то движение вперёд. Во всяком случае, мне так кажется. Делюсь этой новостью с «коллегами по перу», знакомых по публикациям в журнале «Литературный европеец» и «Мосты». Может, кому-то пригодится мой опыт. Может, кто-то поделится своим

п.с. статья опубликова в ежемесячном литературном журнале "Лит. европеец", номер 206
линк на оригинал:
https://www.le-online.org/index.php/component/content/article/8-2012-09-19-14-55-03/2012-09-19-14-53-14/265-n206-rozina